Андрей Ливадный - Шаг к звездам [= Вспышка]
Дуллиган был прекрасно осведомлен о предназначении «ГРЕМов», однако его сознание с самого раннего детства формировалось в условиях специфичной эмосферы[19], которую по большому счету определяли правила, царящие в чикагских кварталах бедноты, и продукция Голливуда, поэтому вид машины вызвал в нем резкий подсознательный приступ неприязненной злобы, а когда внезапный шок отпустил мышцы, рука машинально скользнула за спину.
Схватив с низкого журнального столика увесистую декоративную вазу с причудливыми завитками, он отступил на шаг от окна и севшим, охрипшим голосом произнес:
— Убирайся, тварь!
Две видеокамеры паука с шелестом повернулись к нему. Теперь человек и машина смотрели в глаза друг другу, и от этого занесенная для удара рука Макса начала подрагивать.
— Я сказал, убирайся! — уже не контролируя себя, выкрикнул он, но жуткий кибермеханизм продолжал пялиться на него точечными объективами подвижных цифровых видеокамер, под которыми явственно угадывались защитные сеточки коммуникационных устройств. Секундное замешательство было вызвано попыткой проанализировать значение слова «тварь», но Дуллиган находился не в том состоянии, чтобы адекватно истолковывать нюансы поведения машины.
«ГРЕМ» прекрасно различал голосовой ряд. Обладая чуткими микрофонами, он улавливал любой звук внешней среды, а встроенный синтезатор речи позволял ему свободно общаться с людьми, отвечая на вопросы в пределах стотысячного словарного запаса.
Задержка его реакции действительно была вызвана попыткой идентификации неизвестного термина, но в данном случае поиск не привел к положительному результату. Новое слово было автоматически занесено в базу данных для последующего выяснения его семантической нагрузки.
Указанные процессы заняли гораздо меньше времени, чем потребовалось Максу, чтобы схватить подвернувшийся под руку предмет и окончательно озвереть.
Кибермеханизм разжал захваты и, перевернувшись, будто акробат, завис на три метра ниже окна, вне поля зрения испуганного, разъяренного Дуллигана.
Наверху раздался сдавленный вздох, вслед которому последовала невнятная ругань, сопровождаемая треском закрывающегося окна.
«ГРЕМ» неподвижно висел под хлещущими по фасаду здания струями дождя и думал.
Он поднимался к оконному проему с единственной целью — указать человеку на ошибочность его действий. Тот не должен был выбрасывать мусор за окно, пустую упаковку следовало поместить в конвертер отходов, где вещество пластиковой бутылки превратилось бы в энергию, столь необходимую для замкнутого цикла самообеспечения каждого отдельно взятого здания. «ГРЕМ», как и все связанные с определенным строением механизмы, остро зависел от напряжения в сетях — он нуждался в энергии, как человек нуждается в воздухе, воде и пище.
Однако он был бессилен втолковать человеку, что существует ряд правил, хроническое несоблюдение которых рано или поздно приведет к катастрофическому разладу стройной, тщательно продуманной системы самодостаточности.
Мегаполис мог успешно процветать только в том случае, если все населяющие его люди и обслуживающие машины будут придерживаться элементарных законов, но этого не происходило. Большинство людей предпочитало жить, как придется, не соблюдая предписанных норм…
Обыкновенная пластиковая упаковка из-под пива породила своим падением множество следствий.
В данный момент «ГРЕМ» испытывал энергетический голод. Он имел собственный утилизатор отходов, обеспечивающий ему известную степень автономии, но на высоте пятидесяти этажей, где располагалась зона ответственности ремонтного механизма, он не мог отыскать объектов для утилизации — вокруг простирались лишь неприкосновенные конструкции.
Хотя… из любой ситуации можно найти выход — для машины в данном случае существовал выбор между исполнением основной программы и функцией самоподдержания.
Канувшая вниз упаковка решала эту дилемму. Следуя логике, нижние этажи города должны были представлять настоящую свалку. Туда падало все, что выбрасывали люди из окон зданий.
Кибернетический механизм медленно разогнул ступоходы и начал спуск по отвесной стене.
Впервые с момента своей активации он покидал высотный уровень города. Базовые установки категорически запрещали подобную вольность, но между матрицей поведения, заложенной в долгосрочную память «ГРЕМа», и объективной реальностью уже накопилось достаточно противоречий, чтобы наметившийся конфликт вызвал прямую апелляцию к модулю программы «Дарвин».
«ГРЕМ» спускался по отвесной стене небоскреба в поисках доступного для утилизации вещества, а в его нейросистеме происходило обновление данных.
Энергетический голод не воспринимался машиной как чувство, но по своим последствиям был сродни ему.
Нулевой уровень мегаполиса. То же время
…Из темного провала канализационного люка на мостовую выполз «КРОТ»[20]. Его продолговатый обтекаемый корпус, собранный из отдельных кольцевых сегментов, влажно блеснул в тусклом свете фасадного светильника.
Впрочем, данный механизм не нуждался в освещении. Сенсоры ассенизационной машины работали в инфракрасном диапазоне, как и положено агрегату, сконструированному для работ в абсолютном мраке.
Продолговатое туловище изогнулось, демонстрируя магнитные присоски, которые тщетно искали привычную опору из металлизированного пластика. Совершив очередное движение, «КРОТ», так и не отыскав опорной поверхности, неловко откатился вбок, глухо стукнувшись о паребрик тротуара.
Несколько секунд он лежал, образуя затор в стремительном потоке дождевой воды, вспенившемся, огибая внезапное препятствие.
В следующий миг в корпусе машины начали выпучиваться лепестковые диафрагмы, сквозь которые выдвинулись шесть суставчатых манипуляторов. Характерный звук серводвигателей на секунду заглушил монотонный шум дождя, и «КРОТ» привстал, утверлившись на коротких, гротескно изломанных шарнирными суставами конечностях. Передняя часть его туловища тут же изогнулась, демонстрируя пластичность кольцевых сегментов, и два мощных тепловых прожектора принялись обшаривать улицу, от чего стороннему наблюдателю могло показаться, что в верхней части заостряющегося туловища машины за мутными вставками из закаленного стекла злобно зардели два преувеличенно больших красноватых глаза.
На самом деле «КРОТ» просто осматривался. В этот момент его программы сканирования сравнивали реальную картину окружающего с различными матрицами изображений, хранящихся в разделе долгосрочной памяти.
Искомый фрагмент улицы нашелся достаточно быстро — «КРОТ» не только бывал тут ранее, но и считал данную территорию зоной своих энергетических интересов.
Такое утверждение внутренней логики не противоречило сложившейся ситуации. Канализационная система незаселенного мегаполиса, куда загодя были выпущены сотни ассенизационных механизмов, не могла удовлетворить потребности машин в веществе, и им приходилось искать способы для самоподдержания.
Капли дождя блестящими змейками стекали по холодному сегментированному корпусу кибернетического создания, пока робот наискось пересекал улицу, приближаясь к упавшей из заоблачных высот пластиковой упаковке от пива.
Впрочем, он еще не дошел до нее, когда сканеры механизма обнаружили более весомый фрагмент вещества. Посреди улицы лежал помятый рекламный щит, сорванный разыгравшейся непогодой со стены здания.
Остановившись, «КРОТ» приступил к разделке добычи. Гибкие манипуляторы цепко ухватились за кусок расколотого пластика, затем послышался лязг, сопровождаемый утробным визгом сервомоторов, — это раздробленные манипуляторами огрызки пластика отправились в утилизатор отходов, отчего пространство улицы осветила серия ярких вспышек.
Углы зданий на миг отбросили глубокие тени, среди которых стробоскопические сполохи света вырвали из сумрака фигуру «ГРЕМа», спускающегося по отвесной стене за вожделенной порожней упаковкой.
Назревал исторический миг…
Момент истины, суть которого была непостижима для большинства находившихся в городе людей.
«КРОТ» развернулся, и его инфракрасные сканеры вырвали из дождливого сумрака улицы фигуру конкурента.
Пластиковая бутылка лежала между ними, словно мифическое яблоко раздора.
Манипулятор «ГРЕМа» медленно потянулся за пластиковой упаковкой, но датчики «КРОТа» несколько минут назад уже отметили этот предмет как объект утилизации.
В системах двух механизмов в данный момент стремительно работали программы «Дарвин», неумолимо приближая тот критический миг, которого опасался капитан Ричардсон.
